10. Джованни Баттиста Тьеполо (с. 77-79)

 В 1717 году Джованни Баттиста Тьеполо завершает семилетнее обучение у Грегорио Ладзарини в той самой "академии малярства", которую в том же году посещали Никитин "с протчими". Вскоре молодой художник покинет мастерскую Ладзарини, вступит в гильдию живописцев Фралья и покажет свою первую заказную работу - "Принесение Исаака в жертву" .

По нашему мнению, есть определённое свидетельство того, что Никитин и Тьеполо были не только знакомы, но московит Иван Никитин обратил на себя особое внимание молодого Тьеполо . Если это так, то можно допустить, что Дж.Б.Тьеполо и Иван Никитин были настолько хорошо знакомы, что русский художник имел возможность наблюдать и за завершением работы Тьеполо над фреской «Принесение Исаака в жертву».

Быть может, молодой Тьеполо и Иван Никитин встречались не только в "академии малярства" Ладзарини, но и в ателье Джованни Баттисты Пьяцетты.

Исследователи единодушно отмечают влияние Пьяцетты в упомянутой работе Тьеполо, законченной как раз в "венецианский" период Никитина 1716 - 1717 годов.

Все первые произведения Тьеполо были выполнены под влиянием Дж.Б.Пьяццетты, в темной цветовой гамме, с резкими контрастами света и тени.⁷⁴

Возможно, поэтому Тьеполо часто называют учеником не второразрядного художника Грегорио Ладзарини, а учеником Пьяцетты, хотя и нет прямых указаний, что молодой Тьеполо "брал уроки" у Пьяцетты - имеется ввиду влияние его творческого метода.

В какой-то степени то же суждение можно, по нашему мнению, приложить и к Ивану Никитину.

Но в чём же заключается упомянутое свидетельство особого интереса Тьеполо именно к русскому посетителю уроков Ладзарини Ивану Никитину?

Известен рисунок, атрибутированный Тьеполо, с изображением занятий в "академии малярства" (Рис. 33).

Рис. 33. Академия малярства. Рисунок Тьеполо

В небольшой комнате 13 учеников, расположившись полукругом, копируют обнаженную модель под наблюдением стоящего справа руководителя, имеющего сходство с автопортретом Ладзарини. Лицо крайнего справа в первом ряду ученика имеет черты, напоминающие автопортрет юного Тьеполо. Внимание наблюдателя привлекает человек, сидящий рядом с Тьеполо, явно наделенный портретными чертами. В своей книге «Живописец Иван Никитин» С.О.Андросов отмечает: "Он единственный среди учеников, не занятый рисованием. Более того, на доске или картонке вместо рисунка покоится шляпа. Он смотрит не на модель, а прямо на зрителя широко раскрытыми глазами, и на его лице застыла простоватая улыбка".⁷⁴

Исследователь задаёт вопрос, не изобразил ли здесь Тьеполо одного из русских пенсионеров, "которые должны были представлять почти экзотический интерес для Венеции начала XVIII века?"

Он сомневается, что это мог быть именно Иван Никитин, достаточно зрелый по возрасту (28 лет) и "достаточно продвинутый уже в своём искусстве". Поэтому С.О.Андросов предполагает, что здесь изображен либо Ф.Черкасов, либо М.Захаров. Конечно, судить о точном возрасте достаточно схематично изображенного человека затруднительно. Но это, конечно, не юнец.

Рис. 34. Фрагмент рисунка Тьеполо

Сам рисунок, созданный около 1720 года, не представляет собой фиксацию художником конкретной сцены, поскольку Тьеполо поместил здесь и своё изображение. Поэтому и акцентированный образ московита отображает, по видимому, суммарное впечатление о нём Тьеполо. Нам взгляд этого человека представляется вовсе не "простоватым", а откровенно ироничным. Черты его лица не изящны. И это не лёгкая ирония утончённого европейца. Рисовальщик уловил в его лице тяжеловатую московскую хитрецу (Рис. 34). И шляпой прикрыл его доску Тьеполо весьма демонстративно и символично. В этом штрихе он запечатлел отношение уже состоявшегося, уверенного в себе мастера к рисовальной штудии Ладзарини. Автор рисунка изобразил персонаж с явной симпатией, тем самым признавая его право на иронию.

Такого выражения лица не могло быть у прочих русских учеников, для этого просто не было причины. Так что, возможно, перед нами действительно Иван Никитин. Его лицо, его фигуру, Тьеполо явно выделил и поместил рядом с собой, как наиболее интересный ему персонаж, который давно превзошёл штудию Ладзарини. Как и сам Тьеполо.

Рис. 35. Дж.Б. Тьеполо. Автопортрет

Благодаря дошедшему до наших дней "Автопортрету с женой" мы знаем, как выглядел Андрей Матвеев в свою счастливую пору. Облик же первого большого русского художника Ивана Никитина нам неведом. Правда, С.О.Андросов выдвинул гипотезу, что драматический "Портрет напольного гетмана" Ивана Никитича Никитина, вероятно, созданный им для себя, является автопортретом.⁷⁶ Если это так, то, зная жизненный путь живописца, мы глубже понимаем вещь, этот отстранённый взгляд умудрённого пожилого человека, уже пережившего закат славы и семейную катастрофу и как бы предвидящего свою трагическая участь.

Возможно, что великий Тьеполо (Рис. 35) оставил нам портрет Ивана Никитина, ещё совсем молодого - в самый счастливый его год.