10. Направления дальнейших исследований (с. 36-37)
Изучение истории бытования данного холста отложим до следующих глав. Пока отметим, что наш не большой, не броский холст, по-видимому, кочевал, не опознанный, по частным собраниям в течение трёх столетий. (С начала 40-х годов прошлого века безымянная картина находилась в семье коренных петербуржцев). Но холст был ценим, раз сохранился в столь хорошем состоянии.
Картина «Венера, раненная стрелой Амура» - первая не портретная вещь Ивана Никитина, вводимая в научный оборот. Факт неожиданный, поскольку гофмалер Иван Никитин официально числился портретистом, «персонных дел мастером». В наших музеях хранятся лишь портретные работы Ивана Никитина. Вместе с тем, архивные документы свидетельствуют, что он писал и батальные сцены,58 а в составленной после ареста художника в 1732 году описи имущества его дома «в приходе Ильи Пророка»59 указаны не только портреты, но и «композиции непонятного писарям содержания»60,да ещё картины «итальянского образца»61.
Как известно, в тот период времени признанный художник мог получить частный заказ почти исключительно на портретную работу. Следовательно, данная небольшая, интимная, написанная на холсте грубого плетения вещь, скорее всего, была создана Иваном Никитиным не на заказ, а по настроению, для себя.
В свете этих фактов понятно, какие вопросы возникли и требовали изучения после расчистки холста, определения сюжета и атрибуции картины Ивану Никитину.
1. Когда, где и при каких обстоятельствах могла быть создана И.Никитиным картина «Венера, раненная стрелой Амура»? По-видимому, эти обстоятельства не были рутинными, столь велика эмоциональная напряжённость произведения.
2. Если предположение о каком-то особом периоде или жизненном эпизоде живописца, связанном с духовным и творческим подъёмом, оправдано, то выглядит естественным допущение, что в тот период им были написаны и какие-то другие вещи, также для себя. Быть может, тоже на античный сюжет? Если да, то какие? Какова их дальнейшая судьба? Где, в каких документах искать хотя бы упоминание о них?
3. Кому принадлежит копия на доске «Венера и Амур» в ГРМ, созданная примерно в то же время, что и холст? Если это не работа Андрея Матвеева, то чем объяснить соответствующее указание П.П.Свиньина?
Проблема серьёзна по причине шаткости эталонного ряда работ Матвеева. Он состоит, напомним, всего только из нескольких работ, причём имеет подпись лишь ученическая вещь «Аллегория живописи». Музейная доска «Венера и Амур» сохранилась в удовлетворительном состоянии, имеет чёткую рентгенограмму. Её технико-технологические характеристики использовались для атрибуции Матвееву других работ (в частности, «Вакхической сцены»).62 Поэтому исключение доски «Венера и Амур» из эталонного ряда А.Матвеева отнюдь не способствует его укреплению.
Если же историческая традиция атрибуции доски А.Матвееву, берущая начало в сообщении П.П.Свиньина, верна, то из такого допущения немедленно вытекают важнейшее следствие. Если руководитель живописной команды Канцелярии от строений Андрей Матвеев копировал работу Никитина, знаменитого тогда художника, значит, Иван Никитин и Андрей Матвеев были не просто знакомы друг с другом. А ведь подобным указанием обычно ограничиваются исследователи. Порой, ввиду отсутствия документальных свидетельств, пишут осторожнее: «не могли не быть знакомы».
Существование матвеевской копии с никитинского оригинала свидетельствует о творческом содружестве этих художников, имевшем место в Петербурге в 1727 — 1730-х годах. (Возможность такого сотрудничества до сих пор не предполагалась и не обсуждалась). Но тогда есть шансы обнаружить и другие следы этого содружества. Быть может, при создании А.Матвеевым парных портретов супругов Голицыных в 1728 году или при декоративном оформлении Петропавловского собора, за которое отвечал А.Матвеев в 1728-1730 годах?
4. Если копию сделал Андрей Матвеев, то когда и при каких обстоятельствах этот живописный мастер Канцелярии от строений, руководитель её художественной команды выполнил такую, в сущности, ремесленную, работу? Эти обстоятельства, очевидно, не могли быть ординарными.
Не трудно видеть, что каждая из этих четырёх проблем, возникших в связи с обнаружением холста, содержательна и существенна. Если первые два вопроса имеют отношение только к Ивану Никитину, то третий и четвёртый касаются фактов биографии Андрея Матвеева и его взаимоотношений с Иваном Никитиным.
В настоящее время автор готов предложить свои ответы на все поставленные вопросы. Изложение соответствующей аргументации и составляет содержание последующих глав данной работы.