6. Художественные достоинства живописи на развернутом холсте (с. 23-25)

Автор не считал себя подготовленным к профессиональной оценки уровня мастерства художника при воплощении античного сюжета на  холсте. Эту работу, как упоминалось, осуществила доктор искусствоведения, профессор Нонна Александровна Яковлева в 2008 году. 

К тому времени она  могла изучать уже развёрнутый, но ещё не расчищенный холст и располагала набором гипотез автора этих строк о сюжете и авторе картины.

Ниже приводится текст, принадлежащий Н.А.Яковлевой.

    "Когда-то Иван Николаевич Крамской, самый замечательный и пока не вполне оцененный теоретик искусства, писал, что в конце концов в веках остается лишь само произведение, а отнюдь не те конкретно-исторические «тенденции» и «концепции», которые в нем отразились. Лишь оно – само по себе – как художественная ценность - будет важно для потомков, когда все временные идеи и борения уйдут в прошлое.

    Даже наши споры по поводу авторства этой – недавно открытой и введенной в научный оборот - работы важны и значимы прежде всего потому, что глазам зрителей сегодня предстало произведение замечательно высокого художественного уровня.

    К тому же именно это обстоятельство -  совершенство композиции и свобода и мастерство живописи – служат самым верным доказательством тому, что работал профессионал высокого ранга. Того уровня живописного и вообще художественного мастерства, когда присутствует и «умный глаз», и вышколенная до автоматизма рука, но и то, и другое полностью подчинены цели: передать в произведении мысль и чувство автора, его страдание и восторг, его вдохновение.

    Даже не зная сюжета этой картины, ощущаешь в ней некую прекрасную и трагическую тайну. Она в склонённой, словно против воли, голове Венеры, в её невесть куда и снова - словно бы против воли - устремлённом и не видящем, противящемся видению, взоре, в её удерживающем и одновременно словно бы отстраняющем сына жесте руки, во взметнувшемся, словно порывом бури взметённом покрывале - над застывшей статикой её тела. В тёмном, то ли ночном, то ли предгрозовом небе над гладью тёмной воды с разлитым на ней таинственным лунным светом. И всё это - в особом пространстве богини, куда не доносится виноватый голос сына, лепет его оправданий.

    Мать не видит стрелы, ранившей её грудь, не ощущает боли от раны: сын остался в ином, чётко и жёстко ограниченном пространстве. В его центре - стрела, виновница страданий матери, причина, которая отдалила её от сына, оставив его где-то внизу, у земли. А она, богиня Венера, уже вся во власти неведомого вихря страсти, сопротивляться которому не в силах даже она, богиня любви, ибо и её будущее, и ожидающее её страдание предопределены всесильным роком.

    Невозможно не прийти в восхищение от совершенства композиционного и пластического решения. От того, как точно поставлена стрела: в самом центре нижней - земной части холста, там, где остался покинутый сын. От того, как диагональ, проведенная по этой стреле, чётко обозначает - в совокупности со второй, «дорисованной» глазом диагональю и горизонтальной линией, соединяющей верхние точки двух прямоугольных треугольников, - границы этого «пространства земли», в котором остался лепечущий оправдания мальчишка. От того, как звучат и переливаются линии, как они сплетаются, то напоминая прекрасную раковину с её многозначной символикой, то пульсирующее, переполненное страстью сердце, то распускающийся - раскрывающий свои таинственные глубины бутон розы. Эти переплетающиеся символы: раковина, оборачивающаяся сердцем, и сердце, вписанное в очертания распускающейся розы, ассоциируемой с кубком, наполненным эликсиром вечной жизни и влагой неудержимой страсти, - всё свидетельствует не только о европейской образованности и высоком культурном уровне художника, но и о его вдохновенном, не вмещающемся в рамки маленькой мифологической композиции мастерстве.

    Если бы не копия, выполненная Матвеевым (?) на деревянной дощечке, автора картины должно было бы искать даже не среди мастеров эпохи барокко - меж русских романтиков. Но где те русские романтики - и где Матвеев?

    Если бы не русские материалы, использованные художником, - диапазон возможных авторов расширился бы неимоверно. Но есть то, что есть. А пока - единственный из русских художников первой половины XVIII века, по уровню мастерства сопоставимый с автором холста «Венера и Амур» - любимец Петра I, «добрый мастер» Иван Никитин».

(2008 год).

    В том же 2008 году был  проведен композиционный анализ картины. Его графические построения даны на Илл. II, (1-4). Оформление композиционных схем, разработанных Н.А.Яковлевой, выполнила Н.М.Канакова. Ниже приводится соответствующий текст  Н.А.Яковлевой и Н.М.Канаковой.

        "На вертикальном холсте (50,1х42,2) изображены два античных персонажа - Амур и Венера. Художник изобразил своих героев на фоне морского пейзажа в соответствии с мифом в версии Овидия. Фигура Венеры дана в повороте слева направо, Амур изображен в нижнем левом поле в повороте справа налево, навстречу матери. Поразительна красота и смысловая наполненность композиции картины. Ее смысловым центром является стрела, кончик которой направлен в нижний правый угол холста. Диагональ, совмещенная со стрелой, организует нижнюю часть картины как строгую геометрическую пропорцию и задает направление композиционных прямых, формирующих «пространство Амура». Взгляд зрителя, скользящий по направлению стрелы снизу вверх, задерживается на умоляющем о прощении взгляде Амура на Венеру, отрешенный взор которой устремлен за горизонт. Проведенная в образуемом прямоугольнике вторая диагональ проходит через середину стрелы и указательный пальчик Амура, обозначая смысловой центр картины. Расстояния от него до обоих краев холста слева и справа абсолютно равны. Определив геометрический центр картины, мы обнаруживаем, что не только обозначенный центром стрелы смысловой центр расположен прямо под геометрическим. На соединяющей их вертикали, которая делит полотно строго пополам, обнаруживается еще одна важная композиционная точка. Это узел накидки, от которого развиваются замечательной красоты кривые, гармонически связанные и вызывающие ассоциацию с упругим, стремительно разворачивающимся бутоном прекрасной розы.

   Развевающаяся на ветру ткань и волнистые волосы Венеры усиливают ощущение напряженной динамики и нарастающего волнения. Верхняя часть холста композиционно организована не менее гармонично. Это становится очевидным благодаря линиям, проведенным по касательной верхней точки абриса головы Венеры и накидки в верхней части холста, которые образуют устойчивый треугольник. Все элементы композиции гармонизированы и геометрически соотнесены, что свидетельствует о высоком уровне творчества «мастера-композитора». Такая красота и совершенство композиции, подчиненной внутреннему смыслу и обусловленной законами гармонии, выдает руку замечательного мастера и выводит картину «Венера, раненная стрелой Амура», на уровень шедевров станковой живописи".

(2008 год).